Альпеншток горного егеря. Geb.Jag.Rgt.137.

Нет в наличии

Описание

Оригинальный, с маркировкой производителя на металле. С аббревиатурой подразделения и имперским орлом (штамп приемки вермахта) на рукояти. С кожаным чехлом с клеймением 1938 год. Чехол оригинальный но несколько меньшего по ширине, от другого альпенштока. Длина 85 см.

Альпеншток применялся при переходах и действиях на горных склонах. Использовался солдатами Германских войск, горными егерями в высокогорной местности.

Немецкие горные егеря (Gebirgsjager) по праву считались элитными частями Вермахта. Подготовленные и экипированные для ведения боевых действий в суровых климатических условиях, часто действуя в отрыве от основных сил, горнострелковые части провели много эффектных боевых операций.

ГОРНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Эта битва, по замыслу гитлеровского командования, должна была решить исход войны на восточном фронте. Стратеги Третьего рейха уже грезили, как на исходе лета 1942 года парадным маршем по главным улицам Тбилиси, Сухуми и Батуми пройдут, печатая шаг, стройные колонны немецких солдат. И особую надежду фашистские генералы возлагали на свои горнострелковые части, которым предстояло в стремительном броске оседлать перевалы Главного Кавказcкого хребта. Но именно там им и преградили путь военные альпинисты Красной Армии, внесшие коррективы в грандиозные планы вермахта.

Ставка на преимущество

План «Эдельвейс», нацеленный на успех кавказской кампании, казался немецкому командованию безупречным, поскольку ставка делалась на явное преимущество гитлеровской группировки перед силами Красной Армии. Войска группы армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа должны были оккупировать Северный Кавказ, а затем с трех сторон войти в Закавказье: 1-я танковая армия — через Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в Баку, 17-я армия — через Новороссийск и Туапсе в Батуми, а горнострелковые части (именно их символом и нарукавным знаком являлся высокогорный цветок эдельвейс) — через перевалы нанести удар по Сухуми. Последнюю задачу предстояло решить 49-му горнострелковому корпусу генерала горных войск Рудольфа Конрада, 44-му егерскому корпусу генерала артиллерии Максимилиана де Ангелиса, двум румынским горнопехотным дивизиям и итальянскому альпийскому корпусу. Предполагалось, и, следует признать, не без оснований, что противник будет просто не в состоянии отразить столь мощное наступление, равно как и оправиться от его последствий в дальнейшем.
Изначально обстановка благоприятствовала успешной реализации плана «Эдельвейс». После падения Ростова наши части были отброшены и разрозненно отступали, в то время как немецкие танковые дивизии почти беспрепятственно дошли до предгорий и ожидали подхода горнострелковых и егерских соединений для начала операции. Наконец 12 августа 1942 года пришел приказ начать наступление на Сухуми и захватить перевалы в восточной и центральной части абхазского Кавказа и в районе Эльбруса. Войска двинулись вперед.
Уместно заметить, что это были проверенные в боях, хорошо оснащенные и, что называется, до зубов вооруженные и экипированные соединения, являвшие собой, по сути, штурмовую пехоту. Лишенные в силу объективных обстоятельств возможности использовать тяжелую артиллерию и бронетехнику, горные стрелки компенсировали этот естественный пробел прекрасной огневой, физической, альпинистской и горнолыжной подготовкой и имели завидный боевой опыт, полученный в Норвегии, на Балканах и в СССР.
В их арсенале находились апробированные тактические приемы, позволявшие реализовывать свое превосходство. К примеру, алгоритм наступления обычно включал в себя активную разведку на широком фронте, которую вели отборные альпинисты с целью нахождения проходов и обходных путей на флангах, охват флангов и заход в тыл боевым порядкам противника и продвижение вперед небольшими отрядами, действовавшими самостоятельно. В обороне, чаще всего — многоярусной, подковообразной, хорошо оборудованной инженерными заграждениями, подступы к которой щедро минировались, огневые точки располагались на скатах высот, обращенных в сторону противника, особенно на флангах. На тропах и перевалах хребтов устанавливались станковые и ручные пулеметы, чуть ниже которых находились снайперы, а у подножия — автоматчики и дежурные стрелки. Как результат, на наступавшие подразделения обрушивался мощный огневой шквал. Могли ли наши войска дать достойный отпор такому врагу? Вряд ли. Но альтернативы не было…

«Нам на Эльбрусах не воевать…»

Именно таким, увы, было профессиональное кредо руководства управления горной, лыжной и физической подготовки РККА в предвоенные годы. Располагая к началу войны 19 горнострелковыми и 4 горнокавалерийскими дивизиями, командование Красной Армии тем не менее считало их применение в высокогорных районах маловероятным, предполагая использовать в случае крайней необходимости формирования уроженцев горных районов Кавказа и Средней Азии, которых, к слову, под рукой не было — их предстояло еще создать. Вот почему все специальное снаряжение советского горного стрелка в начале войны состояло из панамы и обмоток с ботинками, и по уровню подготовки он значительно уступал немецкому военному альпинисту. Но Генштаб обратил внимание на это печальное обстоятельство только в ноябре 1941 года, после потери Крыма и выхода вермахта к Ростову, когда 46-я армия во главе с генерал-майором В. Сергацковым получила задачу оборонять перевалы Главного Кавказского хребта. В горнострелковые части Закавказского фронта, которым командовал генерал армии И. В. Тюленев, незамедлительно были направлены опытные альпинисты-инструкторы А. Гусев, У. Губанов, Н. Хромов, И. Бадер, В. Молоканов, Б. Беркович и А. Уваров, которые в течение полугода в авральном режиме обучили советских бойцов основам техники передвижения по сложному рельефу, в том числе и на лыжах, а также специальным приемам стрельбы в горных условиях. Разумеется, и после этого они не могли на равных тягаться с горными стрелками вермахта, но о паритетной подготовке в сложившейся обстановке говорить было нелепо: не до жиру — быть бы живу, как гласит народная мудрость.

К тому же был шанс вопреки, пожалуй, самому известному постулату суворовской науки побеждать одолеть врага не умением, а числом: войска 46-й армии по численности превосходили наступающие силы противника. Однако и этот шанс был ничтожен, поскольку одна часть армии готовилась к отражению десантов на побережье, а другая находилась на Восточном Кавказе, прикрывая тбилисское направление. Считая Главный Кавказский хребет непреодолимой для гитлеровцев преградой, командование рассредоточило на перевалах незначительные силы — от роты до батальона, оставив неприкрытыми многие участки в районе Эльбруса. Так что, к сожалению, де-факто перевеса сил не было…
Несмотря на потери, которые понесли в тяжелых сражениях части Южного фронта, наступление 49-го горнострелкового корпуса генерала Конрада не было легкой августовской прогулкой, но все же немцы продвигались довольно быстро, стремительно минуя неохраняемые перевалы и отбрасывая или уничтожая наши небольшие и преимущественно необученные подразделения на обороняемых участках. На основных направлениях передвижения своих войск немцы создавали на базе одной-двух батальонных боевых групп автономные отряды, усиленные саперами, минометами и артиллерией, а потому явно превосходящие по боевому потенциалу наши стрелковые роты и батальоны, охранявшие перевалы.
Знаковое событие, усилившее моральный дух и наступательный порыв гитлеровцев, произошло 21 августа, когда 18 человек из отряда капитана Гротта поднялись на Эльбрус до отметки 5633 м и водрузили немецкий военный флаг и штандарты двух горнострелковых дивизий. Уместно вспомнить, что именно в это время смертельная угроза нависла не только над Кавказом, но и над Сталинградом. Необходимо было срочно принимать эффективные контрмеры.
Ситуация осложнялась еще и позицией командующего Северо-Кавказским фронтом маршала С. Буденного, считавшего, что «незачем эти мандариновые рощи защищать, надо уходить». Тем не менее призыв известного плаката тех дней «Отстоим Кавказ!» находил горячий отклик в сердцах всех без исключения защитников перевалов. И уж, конечно, успех фашистской наступательной операции вызвал резкое недовольство И. Сталина, который направил на фронт большую группу генералов и офицеров во главе с представителем ставки Л. Берией. Вполне закономерно, что следом за ними вылетели лучшие альпинисты Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР Е. Белецкий, Б. Кудинов, Е. Абалаков, М. Ануфриев, П. Родионов, З. Гуревич.
И хотя Берия навсегда останется в истории нашей государства «сталинским палачом», незаурядных организаторских способностей у него не отнять, так как во многом благодаря ему удалось переломить ход, а главное — исход битвы за Кавказ. В частности, при его непосредственном участии была создана оперативная группа фронта по обороне перевалов Главного Кавказского хребта под командованием генерала Г. Петрова, а на посту командующего 46-й армией, которую срочно усилили частями НКВД, генерала В. Сергацкова сменил генерал К. Леселидзе.
По приказу Берии, на Закавказский фронт стекались альпинисты со всей Красной Армии и буквально с ходу включались в работу по организации горной подготовки бойцов и командиров, которые, к слову, не имея необходимого боевого опыта и специального снаряжения и обмундирования, сражались с профессиональными военными альпинистами, проявляя чудеса храбрости и самоотверженности. Вместе с полками НКВД на оборону перевалов бросили сводные батальоны 1-го и 2-го Тбилисских и Сухумского пехотных училищ и отряды моряков-добровольцев.
Берии удалось даже добиться отмены личного запрета Сталина на призыв в армию горцев-сванов, которым «вождь и отец всех народов» не доверял: многие из них стали проводниками и разведчиками и сослужили добрую службу своей стране.

«Отстоим Кавказ!»

В конце августа противник уже рвался к Сухуми. Однако сопротивление обороняющихся советских войск, которые оперативная группа фронта по обороне перевалов успела значительно усилить, заметно ожесточилось, в то время как у фашистов иссякли резервы и начались серьезные проблемы со снабжением. Кроме того, пришел приказ перебросить итальянский альпийский корпус под Сталинград, а две румынские дивизии увязли в затяжных боях…

Положение менялось на глазах. Когда немецкое командование решило захватить селение Генцвиш, где находился штаб 394-й дивизии, гитлеровцам пришлось столкнуться лицом к лицу с вовремя подоспевшим на выручку 121-м горнострелковым полком майора И. Оршавы, который и разгромил отряд горных стрелков. На ряде направлений немцы отошли под натиском частей РККА и заняли оборону. 25 августа они были выбиты с Марухского перевала, спустя несколько дней наши войска заняли перевалы Ачавчар и Доу, а курсанты 1-го Тбилисского пехотного училища внезапной атакой отбросили гитлеровцев за Бзыбь.
И хотя некоторые перевалы по нескольку раз переходили из рук в руки, причем обе стороны несли ощутимые потери, 2 сентября на совещании в Краснодаре генерал-фельдмаршал Лист и генерал горных войск Конрад пришли к выводу, что дальнейшее наступление чревато гибелью корпуса, а потому был отдан приказ о переходе к обороне на перевалах Главного Кавказского хребта. Но Берлин болезненно отреагировал на решение командующего группой армий «А», сняв его с поста. Примечательно, что последующие два с половиной месяца эту должность занимал… сам Гитлер, что ничуть не улучшило положения немецких войск на Кавказе.
В связи с тем, что в ближайшее время на помощь советским войскам должен был подойти их традиционный верный и мощный союзник — русская зима, ставка вермахта решила оставить для обороны 180-километрового фронта примерно треть корпуса, перебросив остальные силы в район Туапсе для участия в операции «Аттика».
А советские войска, напротив, наращивали мускулы за счет пополнения — шестнадцати отдельных горнострелковых отрядов, обученных профессионалами и укомплектованных добровольцами внутренних и пограничных войск НКВД, курсантами военных училищ, альпинистами и жителями горных районов Закавказья. Эти части, призванные стать ударными, уже были хорошо оснащены и экипированы для действий в горных условиях. В целях организации плановой горной подготовки советских бойцов в ноябре 1942 года открыли Школу военного альпинизма и горнолыжного дела (ШВАГЛД), где преподавали известные альпинисты Е. Абалаков и Е. Белецкий.
Пользуясь временным затишьем, обе стороны готовились к предстоящей зиме, оборудуя опорные пункты в расселинах и скальных нишах. С наступлением холодов строились отапливаемые убежища. Но если нашим высокогорным гарнизонам доставляли разборные домики, изготовленные на заводе в Тбилиси, то немецким саперам приходилось довольствоваться тем строительным материалом, который им удавалось поднять из лесной зоны с помощью канатных дорог. А уж отапливались эти нехитрые жилища, как говорится, чем бог послал…

Красный флаг над Эльбрусом

Негласное временное перемирие закончилось еще до подхода самого надежного нашего союзника: 27 сентября советские войска предприняли наступление на позиции боевой группы полковника фон Ле-Сюра в районе Эльбруса, планируя захватить «Приют одиннадцати», где во время Второй мировой войны располагались самые высокогорные позиции артиллерии. Особый отряд из 102 бойцов под командованием лейтенанта Г. Григорьянца ночью поднялся по ледниковому завалу и предпринял попытку выйти в тыл немецким позициям, но был обнаружен, окружен и уничтожен. На базу вернулись лишь четыре человека: первый блин вышел комом…
Но только первый! Спустя полмесяца два советских полка перешли в наступление и выполнили поставленную перед ними боевую задачу. Вскоре после этого аналогичный рейд в направлении Санчарского перевала совершила еще одна группировка. После изнурительного марша по двухметровому снегу и длительного кровопролитного боя, не раз переходившего в рукопашную, перевал к вечеру был занят нашими войсками.
Однако наступившая суровая горная зима невольно стала миротворцем и стабилизировала фронт. Боевые действия свелись к вялым перестрелкам, рейдам разведчиков и борьбе с холодом и голодом. Впрочем, на конец октября пришелся единственный и беспрецедентный всплеск боевой активности на восточном фланге фронта. Всплеск, причиной которому послужило то, что в результате наступления немецкой 1-й танковой армии в районе Нальчика советскую 392-ю стрелковую дивизию 37-й армии буквально прижали к горам в Баксанском ущелье. Единственным выходом из тупика был перевал Бечо в Закавказье. Гитлеровцы сделали все, чтобы помешать выводу дивизии, хотя рейд и без того был трудновыполнимой миссией: почти каждый десятый боец был тяжело ранен в боях под Нальчиком, все несли в вещмешках слитки молибдена с Тырнаузского комбината (всего 18 тонн!), под прикрытием войск передвигалось более 1500 беженцев, в том числе женщин и детей, да еще и 30000 голов племенного рогатого скота.
Настоящий подвиг до и во время этого беспримерного перехода совершили военные альпинисты А. Малеинов, А. Сидоренко, В. Кухтин, Л. Кропф и Г. Одноблюдов. Под их руководством были закреплены веревки на подъемах, протоптаны тропы, уложены настилы, вырублены во льду ступени. Десять суток потребовалось, чтобы под беспрерывным вражеским обстрелом со склонов Эльбруса перебросить дивизию из Баксанского ущелья в тыл фронта, и этот марш стал отдельной страницей в летописи Великой Отечественной войны. После него опять наступило затишье, и обе стороны знали, что черту под ним подведет неотвратимо грядущее весеннее наступление советских войск.

И просчитались: наступление началось раньше — 19 ноября 1942 года. И не на Кавказе, а под Сталинградом. Наступление, ставшее переломным в истории Второй мировой и оказавшее огромное влияние не только на ход Кавказской кампании. Катастрофическое поражение немецких войск в этой знаковой битве в корне изменило обстановку на южном участке советско-германского фронта: 4 января 1943 года фашистские отряды горных стрелков под прикрытием своих арьергардов начали отход с перевалов Главного Кавказского хребта. По горячим следам отступающего противника, не отрываясь, целенаправленно шла специально сформированная Отдельная горнострелковая бригада особого назначения, нанося ощутимый урон врагу, разминируя тропы, хороня погибших…
А уже летом 1943 года в Советской армии опять не стало горнострелковых отрядов. Видимо, опять в умах наших полководцев возобладала довоенная точка зрения, что «нам на Эльбрусах не воевать…»… Но чуть раньше символическую коду в горном противостоянии 17 февраля поставил специальный отряд из 20 военных альпинистов во главе с А. Гусевым. Совершив сложное и опасное восхождение на Эльбрус, они сбросили находившиеся там немецкие штандарты и водрузили на вершине советский флаг. Пройдут годы, бесценная практика ведения успешной горной войны в нашей стране будет, к сожалению, забыта. Потребуются горький опыт Афганистана и Чечни, боль и кровь, чтобы горнострелковые части в составе Российских Вооруженных сил, подобно мифическому Фениксу, вновь возродились из пепла…

Подготовка горных войск

В частях Рейхсвера подготовка личного состава для горных дивизий осуществлялась главным образом в VII военном округе, объединявшем в период 1919-1935 гг. I, II и III Баварские округа. Специально выделенные подразделения проходили сборы в горных лагерях. Личный состав этих подразделений брали на учет с целью использования его в будущем в качестве проводников. Кроме того, руководители Рейхсвера всячески внедряли и поощряли горный спорт среди населения горных и близлежащих к ним районов. Все альпинисты учитывались VII военным округом и призывались преимущественно в горные части. Таким образом, наличие подготовленных до 1935 г. резервов позволило немцам во время развертывания армии быстро сформировать несколько егерских (горно-стрелковых) дивизий.
Дальнейшая подготовка горных частей проводилась на территории оккупированной Австрии, имеющей пятидесятилетний опыт военного альпинизма. Однако, несмотря на большие возможности, качество обучения горных войск после 1938 г. значительно снизилось. Объясняется это общей спешкой в подготовке германской армии к войне. Кроме того, немецкое командование считало, что не все солдаты горных частей в одинаковой степени должны обладать горной подготовкой. Общая программа была разделена на два различных по объему раздела: один для горных проводников и офицеров, другой, менее трудный,- для остального состава горных дивизий.
Одиночная подготовка горных егерей начиналась на равнине, а затем переносилась в горы. В первый период обучения горные егеря знакомились с военным альпинизмом, а затем овладевали приемами скалолазания. Из числа обучаемых, лучше усвоивших курс огневой и тактической подготовки, а также начальный курс военного альпинизма, отбирались кандидаты в горные проводники, которых обучали отдельно. В середине января солдаты горных дивизий выводились на высокогорные стоянки для15-20-дневной практической подготовки в зимних условиях. Особое внимание в этот период уделялось действиям на лыжах.
К горным егерям предъявлялись такие же требования, как и к курсантам военных училищ. Кроме того, они должны были обладать достаточной физической выносливостью, необходимой для преодоления скал и подъемов большой трудности, уметь преодолевать их с наименьшей затратой энергии, водить в горах вьючных животных и подгонять вьюки, иметь навыки полного самообслуживания.
Следует отметить, что, начиная с 1941 г., программные требования к подготовке личного состава горных войск и качество самой подготовки еще более снизились. Некоторые солдаты горных дивизий, действовавших на Восточном фронте и в Италии, по получении общей одиночной подготовки всего лишь по несколько раз всходили на труднодоступные горы, после чего направлялись в действующую армию.
До начала войны в комплекс торной подготовки егерей включалось освоение технических приемов движения и преодоления трудных участков, а также изучение правил сохранения своих сил и здоровья. В связи с тем, что комплекс считался довольно сложным, немцы стремились пробудить у солдат интерес к альпинизму как к спорту. На офицеров возлагалась обязанность - в ходе обучения всячески поощрять и развивать у подчиненных этот интерес. Для этого устраивались восхождения на горы и прогулки на лыжах с целью увеселения и отдыха.

Методика обучения строилась так, что физическая нагрузка и технические требования возрастали постепенно. Это вырабатывало у егерей необходимую уверенность в себе при действиях в горах.
Немецкое командование считало, что в трудных условиях обучения быстрее проявляются основные черты характера человека, и требовало от офицеров-инструкторов, чтобы, в процессе учебы они отбирали наиболее подходящих людей на должности унтер-офицеров и проводников.
Степень обученности солдат горному делу определялась трудностью местности, которую они могут преодолеть в определенный отрезок времени. Поэтому требовалось, чтобы приобретаемые солдатами знания в альпинизме закреплялись на практике.
Для учебных целей горная местность делилась на пять категорий:
1. легко проходимая местность - без троп, но с мягко выраженным рельефом; хождение возможно без страховки;
2. местность "малой трудности" - с наличием крутых склонов и скал, где не исключена опасность падения, но двигаться можно без помощи рук;
3. местность "средней трудности" - с наличием скал и крутых травянистых склонов, требующих при восхождении помощи рук даже от опытного альпиниста, но выбор пути движения еще не труден;
4. местность "большой трудности" - такая же, как и местность "средней трудности", но выбор пути движения на ней настолько усложнен, что от солдата требуется большой опыт альпинизма (однако самое передвижение еще возможно без альпинистского снаряжения);
5. местность "наибольшей трудности" - участки гор с отвесными и труднопреодолимыми скалами, где восхождение без альпинистского снаряжения невозможно.
Обучение считалось законченным, когда солдаты могли передвигаться по местности любой трудности с соблюдением определенного порядка (дисциплины, маскировки и пр.) и максимального сохранения сил, чтобы в любой момент быть в состоянии вступить в бой. Для этого обучающим рекомендовали не совершать восхождения форсированным темпом, обходить крутые подъемы и пр.
Программой подготовки горных войск предусматривалось изучение правил подъема в горы и спуска с них. Знанию этих правил придавалось такое же значение, как и воспитанию выносливости организма. Сущность их сводится, по мнению немцев, к следующему:
• На крутых подъемах к помощи рук надо прибегать только в случаях крайней необходимости, например, чтобы задержаться при потере равновесия или оттолкнуться для подъема.
• Если приходится взбираться при помощи четырех конечностей, то необходимо соблюдать ритм (конечности должны работать согласованно) и равновесие. Дыхание должно быть спокойное.
• Опоры для рук и ног следует выбирать тщательно; перед тем, как ими воспользоваться, опробовать их. При этом надо держаться на трех конечностях, а четвертой выбирать очередную опору.
• Спуск спиной к скале допустим лишь в том случае, если скала не особенно крутая и имеются места для упора ног. Спуск по крутой и гладкой скале производится только лицом к ней и плотно прижавшись всем телом.
• Особенно надо быть внимательным при спуске по травянистому скату, где много всяких неожиданностей. При этом опираться ногами в отдельно растущие кустики травы нельзя. Стопу ноги нужно плотно прижимать внутренней стороной к поверхности ската. Если таких кустиков нет, надо врываться в землю каблуком (а при подъеме - носком). Хвататься руками за траву не рекомендуется ни при каких обстоятельствах.
• На всем протяжении спуска по склону любой крутизны скользить нельзя. Это можно делать, только находясь уже недалеко от основания горы. Для этого важно уметь менять направление скольжения (в движении), тормозить и останавливаться при помощи альпенштока или ледоруба. Скольжение на "кошках" по фирну и льду не допускается.
• По мнению немцев, следует обращать серьезное внимание на обучение солдат умению быстро восстанавливать силы, т. е. правильно организовывать свой отдых и питание, устраиваться па отдых и ночлег в любое время года, при любой обстановке и погоде, варить пищу и пр.
• Место привала (даже кратковременного) следует тщательно осматривать, выясняя, не угрожает ли войскам обвал камней или снега. Для защиты от холода нужно строить навесы (у надежных скал), снежные хижины, шалаши, а ложе для сна поднимать повыше от земли. Чтобы предохранить тело от холода, необходимо обертываться бумагой. В очень холодную погоду, когда возникает опасность замерзания, спать не разрешается; командир должен принять все меры против сонливости.
• Одежда всегда должна быть сухой. Нельзя одеваться настолько тепло, чтобы во время переходов тело покрывалось испариной.
• Широко внедрялось мнение, что обвалы, оползни, пурга, щели во льду, гололедица и темнота могут причинить более серьезный урон, чем огонь противника. Безошибочно предвидеть эти опасности и своевременно избежать их - таковы принципиальные требования, предъявляемые к практической подготовке проводников, которые обычно несут ответственность за сохранение людей. От солдат же требовался лишь определенный минимум знаний по самозащите от опасностей, связанных с плохой погодой.
• Велика также опасность полного или частичного обморожения и временно выводящей из строя "горной болезни", которая является результатом физической реакции на высоту. Поэтому солдат нужно постепенно акклиматизировать, а тех, кто подвержен головокружению на высоте, не зачислять в горные части.
Таковы основные правила, которыми немцы руководствовались при обучении горных войск.
Для того чтобы солдаты умели ориентироваться на местности, их знакомили с компасом, уклономером и высотомером. Хорошим способом ориентировки считалось запоминание пройденного пути. Для выработки памяти практиковалось устное описание пути до пункта назначения.

Лыжная подготовка, по высказываниям немцев, способствует выполнению задач, возникающих в горной местности зимой, закаляет тело, развивает ловкость, приучает солдат к горам и к опасностям, воспитывает мужество, твердость характера, выносливость. Поэтому весь личный состав горных частей обязательно проходил лыжную подготовку. Опорой командира в этом деле были солдаты, которые еще до службы в армии хорошо ходили на лыжах.
Особенное внимание уделялось обучению ходьбе на лыжах унтер-офицеров и офицеров. Обычно они начинали тренировку на равнине, после чего тренировка продолжалась на местности большей трудности.
Новобранцы, которые хорошо владели техникой ходьбы на лыжах, проходили программу военной лыжной подготовки полностью, с тем чтобы, усвоив ее, стать затем инструкторами лыжного дела.
Действовать на лыжах в бою горные егеря обучались во время учебных сборов.
В конце программных занятий по лыжной подготовке начиналась тренировка в ходьбе с полной выкладкой. Тренировочные занятия проводились на основе соревнования, однако обучающихся предупреждали о необходимости избегать чрезмерного напряжения сил.
Чрезвычайно высоко оценивались умелые действия лыжных дозоров в бою. Поэтому ежегодно немцы проводили соревнования на лучшие действия дозора на лыжах.
Командование немецкой армии считало, что для успешного передвижения в горах специальных и полевых войск требуется достаточное количество горных проводников. В категорию горных проводников входили все офицеры горных дивизий, лучшие солдаты горных частей, а также личный состав горных учебных лагерей, учебных групп альпинистских добровольных обществ и весь персонал высокогорных батальонов. Все горные проводники, в том числе и офицеры, пользовались некоторыми преимуществами в продвижении по службе.
Отбор из солдат кандидатов в проводники производился во время одиночной подготовки, после чего они направлялись на специальные курсы, где первоначально проходили трудные испытания, в процессе которых и происходил окончательный отбор.
Метод обучения проводников был строго индивидуальный. С этой целью к каждому инструктору прикрепляли не более 15 человек. В программу обучения кандидатов в проводники включались лишь перечисленные вопросы, но занятия проводились в более сложных условиях. Будущие проводники совершали трудные восхождения, тренировались в качестве ведущих при движении звеном (а при спуске - в качестве замыкающих), обучались хорошо ходить на лыжах с полной выкладкой по любому снегу. Однако виртуозности в этом деле от них не требовалось. Наоборот, им рекомендовались несложные, повороты и осторожная езда, ибо проводник - не спортсмен, а горный солдат. В подготовке делался упор на умение выбирать легкие и безопасные пути движения, точно ориентироваться в условиях плохой видимости, хорошо читать карту, выбирать по ней безопасные маршруты, чертить схемы, определять (высотомером) высоту подъема на гору, оказывать первую помощь или организовывать ее и т.д.
Курсанты, не усвоившие курса, отчислялись, но при наличии времени для повторного прохождения его - снова допускались к занятиям. Удостоверения об окончании курса выдавались на основании доклада инструкторов. Решающее значение при оценке окончивших курсы имела дисциплина. За недисциплинированность проводники лишались удостоверения.
Проводники, возвратившиеся в часть с курсов, распределялись по подразделениям и либо находились вместе со всеми солдатами, либо сводились в отдельные команды. Часть из них направляли в высокогорные пехотные батальоны, которые использовались там, где обычные горные части не могли выполнить боевую задачу. Проводники распределялись по частям с таким расчетом, чтобы на каждого из них приходилось три пехотинца. Такое же соотношение соблюдалось и в спецподразделениях, но в последних, кроме того, специализировались на проводников и свои солдаты. Офицеры и унтер-офицеры горных дивизий возвращались с курсов в свои части. Офицеры, не прошедшие курсов проводников, не назначались на должности в горные дивизии.
К офицерам тех пехотных подразделений, которые получали боевые задачи на действия в горах, в качестве консультантов прикомандировывали проводников. Офицер обязан был считаться с ними независимо от их ранга (хотя ответственность за безопасность движения с офицера все равно не снималась).
Проводники, приданные пехотным дивизиям, как правило, производили инженерную разведку дорог и мостов, определяли их пропускную способность, а также время и количество средств, потребных на их улучшение или восстановление.

Специальное снаряжение горных войск

Опираясь на колоссальный боевой опыт, наработанный в ходе Великой Отечественной войны, Наркомат обороны СССР сразу же после победных залпов в мае 1945 года взялся за коренное решение вопросов обеспечения новейшим вооружением, снаряжением и обмундированием советских горно-стрелковых частей и подразделений. В этой рабо